Копирование и повторение как вопросы для творчества — идеи искусства Оливера Ларика

Оливер Ларик родился и вырос в австрийском Инсбруке, учился в Венском университете прикладных искусств, а позже переехал в Берлин, где живет и работает до сих пор. Художественная практика Ларика формировалась в контексте постинтернет-искусства, где цифровая среда становится не только инструментом, но и темой исследования. Ранние работы Ларика появились на платформе VVORK — одном из первых онлайн-пространств, объединявших художников нового поколения.

Сегодня его проекты представлены в ведущих институциях по всему миру, но для самого художника гораздо важнее не статус площадки, а возможность наблюдать, как меняется значение произведения при переходе из цифрового пространства в музейное и обратно.

Ларик работает с идеей копии и повторения, рассматривая искусство как непрерывный процесс интерпретаций. Его интересуют не оригиналы, а их трансформации, вариации и последующие жизни. Каждое произведение для него — это уже интерпретация чего-то другого, и любой образ можно многократно пересобрать и переосмыслить. На формирование этого подхода повлияли идеи философа Рози Брайдотти — одной из ключевых фигур постгуманистической и феминистской мысли конца прошлого века. Брайдотти отвергает антропоцентрическую модель мира, в которой человек выступает центром и мерой всего. В ее философии человек понимается не как фиксированная сущность, а как процесс, вписанный в сеть связей между другими живыми существами, технологиями и средой. Осмысление этой текучей, метаморфной природы бытия стало для Ларика освобождающим: его привлекают формы, которые находятся в состоянии постоянного изменения и никогда не достигают окончательного состояния.

Эта идея воплощается не только в образах, но и в способе их существования. Одним из центральных аспектов метода Ларика является принцип цифровой доступности. 3D-модели его скульптур находятся в открытом доступе, и любой человек может скачать их и использовать по своему усмотрению. Этот жест подрывает представления об уникальности и авторском контроле, превращая произведение в открытую систему, способную к дальнейшему существованию вне воли автора. Художник признает, что публикация сканов и их последующее использование другими авторами, будь то в коммерческих или поп-культурных проектах, стало частью жизни его работ. Освобожденные от первоначального контекста, эти изображения и модели обретают новые значения, отделяясь от истории и институциональных рамок.

То, из чего сделана скульптура, оказывается для Ларика не менее важным, чем то, что она изображает. Он отказывается от благородных материалов, таких как бронза или мрамор, в пользу современных синтетических — полиамида, полиуретана, пластика. Для Ларика важна не престижность и долговечность материала, а его способность выражать идею. А ограничения, такие как невозможность печати больших объектов целиком на 3D-принтере, часто подталкивают к интересным решениям. Необходимость сегментировать скульптуру — это не просто технический барьер, а возможность по-разному подойти к каждой детали: варьировать толщину стенок, использовать каркасные структуры. Это разрушает идею монолитной формы и подчеркивает конструкцию. Работа в рамках ограничений технологии, например, 3D-печати, часто приводит к формальным решениям, которые иначе бы не возникли. Метод производства становится видимой частью самого объекта.

Как и в работе Reclining Pan, созданной по мотивам ренессансной скульптуры, которая, в свою очередь, воспроизводила античный оригинал, Ларик нередко выбирает для сканирования объекты, уже являющиеся формами репродукции — гипсовые слепки, фотоскульптуры, музейные копии. Они не просто технически воспроизводят исторические формы, а продолжают разговор, изначально заложенный в самих артефактах: о повторении, трансляции и изменении смысла. Для Ларика важно, что история искусства существует не как линейная последовательность оригиналов, а как сеть взаимных заимствований и трансформаций.