Ольга, у большинства собирателей есть особенные объекты — жемчужины коллекции. Чаще всего они неочевидны для рынка, но бесценны для самого владельца. Есть ли у вас такие личные талисманы, с которыми вы никогда не расстанетесь?

Да, для меня это работы Эми Силлман, Оливера Ларика и Криса Офили.

Чем они для вас важны?

Все они — про сомнение. Про исследование, а не готовый ответ. У них нет задачи быть «удобными» или украшать интерьер. Их объединяет способность ставить вопросы: что такое оригинал, где проходит граница между реальностью и искусственным, как работает восприятие. Эти работы отражают мое мышление.

Как вы пришли в искусство? Это был осознанный выбор или цепочка случайностей?

Я родилась в кинематографической семье в Санкт-Петербурге, много времени проводила на съемках с отцом, в восемь лет снималась у Никиты Михалкова в фильме «Очи черные». Родители коллекционировали современное искусство, поэтому вечера в кругу художников были естественной средой. Мой культурный код формировался из эстетизированного кино, живописи, литературы, музыки и бесконечных разговоров об искусстве в доме…

Мне самой очень хотелось быть актрисой, родители мечтали о музыкальной карьере и растили из меня первую флейту в симфоническом оркестре Мариинского театра. Параллельно я училась в школе искусств при Государственном Эрмитаже, там мое академическое знакомство с искусством началось официально. Много времени я проводила в Эрмитаже, Юсуповском дворце и Гатчине, развивая «эстетический интеллект».

Первую картину купила в 21 год, и с этого началась моя история коллекционирования. Но довольно быстро я стала собирать не только для себя. В 25 лет уже управляла крупным частным собранием, покупая Питера Дойга, Сесили Браун, Кристофера Вула, Уэйда Гайтона, Альберта Оэлена, Марка Гротьяна, Георга Базелица и других художников, создавала коллекцию мечты.

Вашей мечты или мечты коллекционера, который все это приобретал? Интересно, как вам кажется, насколько коллекция должна отражать самого собирателя?

Коллекционер искренне мечтает быть визионером, то есть покупать работы художников, которые будут нести эстетическую и идейную нагрузку для следующих поколений. Для этого надо выходить за пределы своего эго. Большинство современных художников создают работы о сегодняшнем дне, такие вот короткие метасообщения. Быстрый дофамин. Но истинное искусство, на мой взгляд, предвидит будущее. Умение его распознать отличает настоящего коллекционера от случайного покупателя, хорошую коллекцию от посредственной.

Если поразмышлять о вашем пути арт-консультанта ретроспективно, что вы вынесли из этого опыта, возможно, появились какие-то красные флаги?

Чтобы заработать деньги, нужна компетентность, а правильно потратить – культура. Коллекция всегда отражает самого собирателя, уровень его эстетической насмотренности, финансовый статус. Через приобретения владельцы транслируют свой стиль жизни. Так было изначально в истории международного коллекционирования. В России же покупки чаще всего эмоциональные. Мои красные флаги — вкус, манеры, ценности и понятие о красоте. Это считывается за 30 секунд — свой или чужой. В искусстве крайне важно совпадение систем ценностей и парадигмы мышления.

Вкус — это врожденный дар или его можно развить?

Для того, чтобы начать коллекционировать осознанно, нужно признать, что ты чего-то не знаешь, и быть готовым учиться. Таких людей немного. Для большинства покупка искусства — это эмоциональный трофей. Так что, я бы сказала, что чаще всего развитию вкуса мешает ложное эго.

Сейчас вы погружены в работу над коллекцией семьи, которой принадлежит вилла Санто-Соспир. Вряд ли приобретение памятника архитектуры во Франции можно отнести к эмоциональному шоппингу. Но для любой коллекции это, безусловно, трофей.

История с виллой Санто-Соспир началась в 2016 году, когда меня пригласили куратором выставочной программы и консультантом коллекции современного искусства. Первым этапом стала реставрация под надзором Министерства культуры Франции. Работу возглавил дизайнер Жак Гранж, ученик Мадлен Кастен, которая занималась оформлением виллы еще в 1947 году. С того момента я сделала в этих стенах уже три выставочных проекта с молодыми художниками: Villa Tatouée совместно со студентами арт-института Villa Arson в Ницце, проект с Мауро Рестиффе и нынешнюю выставку «Сны и реальность» с художницами-женщинами.

Ваш кураторский текст к «Сны и реальность» начинается с цитаты Кокто: «Искусство — это брак между сознательным и бессознательным»…

Для меня Санто-Соспир — это не просто фон, а соавтор выставки. Кокто работал с непрерывной линией, автоматическим бессознательным письмом, которое соединяет комнаты через «татуировки», и мне было важно продолжить эту идею: создать экспозицию, в которой разные художественные языки перетекают друг в друга. Беланже с ее ироничными объектами о женском потреблении, Руджери с экспериментами с формой, Рист со световыми фантазиями и Дешен со стеклянными фильтрами — все они создают ситуации, когда зритель начинает сомневаться в стабильности реальности. В этом диалоге сама вилла напоминает: территория искусства всегда шире любого горизонта, и ты в ней лишь исследователь, который никогда не знает, кого встретит за поворотом.

По какому принципу вы формируете выставочную программу на вилле?

Выставочную программу я организую исключительно хаотично и непредсказуемо. Придерживаюсь только одного правила — не вступать в соревнование с рисунками Жана Кокто. Стараюсь раскрыть фокус на диалог и вдохновение и привлекаю молодых авторов.

Чем уже удалось пополнить коллекцию виллы?

Мы купили две скульптуры Генезис Беланжер и Альмы Аллен. В планах — Маи-Тху Перре и Таль Р.

Сегодня два знаковых памятника архитектуры на юге Франции, пале Бюль и вилла Санто-Соспир, принадлежат российским владельцам. Как вам кажется, это может стать заразительным трендом и примером?

Владеть исторической виллой, которая входит в культурное наследие страны, престижно. Если шкала меценатства существует, то это точно выше, чем владение футбольным клубом. Для собственников это входной билет в интеллектуальный мир — вы становитесь желанным гостем на всех арт-событиях, вас уважают и ценят за вклад в культуру. Сегодня модно покупать палаццо в Венеции, создавать музеи, становиться меценатами, спонсировать художественные арт-резиденции. Для тех, кто хочет интегрироваться в культурную карту Европы, это правильный путь.

Почему тогда, на ваш взгляд, Россия остается в положении аутсайдера на глобальном современном арт-рынке, несмотря на наличие талантливых художников и амбициозных коллекционеров?

Мы до сих пор не понимаем критерии, по которым определяется талантливое современное искусство. Как только в арт-среде появится это понимание, все изменится.

Какие шаги, на ваш взгляд, могут изменить эту ситуацию?

Для коллекционеров ситуацию может изменить только внутреннее состояние ученика. Раздутая самооценка не позволит расти и разделять объективное от субъективного. Художникам рынок сегодня навязывает сомнения и соревнование, что отвлекает от создания шедевров. Но как только они сфокусируются на внутренней опоре, силе творчества и душевном спокойствии, случится полет в космос.

Какой проект мечты вы хотели бы реализовать в ближайшие годы?

Личные амбиции на сегодня – жить с искусством, создавать и курировать суперколлекции, вдохновлять арт-молодежь на шедевры через выставочные проекты. Я очень люблю видеть личностный рост и качественные изменения в молодых людях и студентах – для меня это чистый эндорфин. Считаю своим призванием преподавать и делиться опытом.

Ольга, позвольте личное признание: именно на одной из ваших лекций у меня родилась идея LOBBY — проекта, который строит прозрачные, долгосрочные отношения с коллекционерами и галереями.

Мне очень приятны ваши теплые отзывы о моей работе. Думаю, что наша совместная энергия повлияет так или иначе на улучшение культурной среды.

Да, эта энергия уже получила воплощение в проекте pl(art)form. Спасибо, что согласились стать куратором департамента искусство.

В этой роли мне важно своим примером показывать путь осознанного коллекционирования. А это значит не идти на компромиссы и не делать ничего, что не соответствует личным ценностям: не продавать искусство, которое не купила бы себе сама, восхищаться и оценивать искусство искренне, а не с лицемерно-коммерческой выгодой, отстаивать свои критерии качества искусства.

Давайте остановимся здесь подробнее и все-таки проговорим, какие критерии у качественного и талантливого искусства?

Критерий качественного и талантливого искусства для меня всегда один — моментальный отклик у арт-сообщества. Художника замечают зрители на первых групповых выставках (не сольных), когда он «держит зал» и выигрывает идеей и эмоцией. Следующий шаг — внимание профессионалов: кураторов, арт-адвайзеров, специалистов музеев. Как только профессиональное сообщество дает коллегиальный сигнал восторга, процесс идет очень быстро: от первых сольных выставок до мощных продаж проходит максимум два года. Художник взлетает в цене и становится востребован. На западном рынке это хорошо видно на примере Виктора Мэна, Даниэль Маккинни, Сабины Мориц, Кэрол Бове. Их путь от групповых шоу до признания топ-галеристов и закупочных фондов музеев был крайне коротким.

Чем мы, на ваш взгляд, можем быть полезны тем, кто только начинает путь собирателя, и чем — уже опытным коллекционерам?

Опять же, для меня главная задача в работе с pl(art)from — дать навигацию в критериях качества. Мы будем делиться своими впечатлениями о тенденциях в мировой арт-индустрии, проводить лекции и встречи с единомышленниками. Своим примером через все возможные инструменты будем создавать эффект «насмотренности» на искусство музейного и коллекционного уровня. Хочется донести, что даже одна картина A+ уровня может уже считаться коллекцией. Не стоит гнаться за количеством. Коллекционирование – это про созидание. Надо собирать размеренно, лучшее из лучшего.

Для опытных коллекционеров хочется раскрыть потенциал критического взгляда на собственное собрание. Хочется, чтобы они перестали «брать в будущее всех», сделать их выбор более осознанным, избирательным. Инициировать тесное общение с кураторами через выставки, встречи. В общем, наладить этот диалог. Думаю, наша главная задача в этом.